Голосование за ходы

Боль. Резкий свет. Первое впечатление от пробуждения после короткого наркоза было, тем не менее, приятней, чем пережитое ранее, в отсеке 13.13. Тахир приподнялся на койке и осмотрел себя. Он был раздет, а на левом боку виднелся новый аккуратный шрам. Хорошая работа. Хуманиту и самому приходилось зашивать раны, но так бы он сам не смог, даже при помощи совершенного оборудования отсека - тут явно потрудился мастер. Ахх, сколько жизней талантливых людей можно было бы спасти, если бы такие аппараты были доступны его соотечественникам на родине! Рядом с койкой нашлись его вещи - одежда, броня и тяжелый разводной ключ, при взгляде на который Тахир непроизвольно поморщился, видимо, вспомнив, как ему недавно пришлось применять этот инструмент. Тут же лежали несколько новых предметов - запаянные в вакуумную упаковку импланты и дополнительный медицинский набор. Это он взял с собой при обходе медицинского отсека перед операцией. Из-за двери послышались голоса и хуманит резко встал, споро облачился и занял позицию около двери, переводя взгляд с вершительницы на Халеда. Выходить к неизвестным пока не было необходимости. Судя по тону, ссоры не было, а тонкие материи взаимоотношений статусов и заимствованного авторитета между инопланетниками были ему не понятны. Как бы не повредить.

От Тахира не ускользнуло промелькнувшее на мгновение выражение хитрой улыбки на лице Шиван. Хотя, конечно же, он мог истолковать её превратно. Здесь, на корабле, на станции, за пределами известного ему мира люди говорили иначе, действовали иначе, даже, судя по всему, думали иначе.
- Госпожа вершитель Шиван, не могу знать, как мне удалось вызвать такое ваше недоверие. Я опечален! Имел счастье быть приписанным к спасательному кораблю "Газали" в ранге младшего медицинского работника. По глупости и скудоумию своему решил вот взять препараты для оказания помощи выжившим, чем, похоже и вызвал ваше неудовольствие. Виноват!

Лицо бедуина выражало подобострастие с нотками недоумения, может быть, даже делало это излишне старательно и нарочито. Тахир был уже не молод и ему доводилось общаться с сотрудниками и чиновниками Консорциума, даже служить им, выполняя разные подряды, не только на патрулирование районов добычи и охрану петролиумевых конвоев. Видал он чванство всякого рода, так что принятая на себя роль не была ему внове. Хуманит, не изменившись в лице, позволил Халеду провести инспекцию собственных принадлежностей, и никак не отреагировал на другие его манипуляции, а когда тот отправился к выходу из отсека, продолжил:
- Госпожа вершитель Шиван, вы милостиво предлагаете на чистоту. Я счастлив и горд! Ведь так у благородных вершителей заведено, что сначала на чистоту, а потом к стеночке. Это мудро! Глупый Тахир понимает, что вы вот и сейчас уже обвиняете несмышленого Тахира. Мародерство! Только когда удобно! Я опечален! Это вы, госпожа вершитель Шиван, за мою просьбу у лифтов благородно затаили гнев на глупого Тахира, что осмелился, невежественно испугавшись малой приметы, подать госпоже вершителю прошение на перераспределение в другую кабину. Глупый Тахир раскаивается! Нижайше прошу госпожу Вершителя не карать глупого Тахира. Глупый Тахир знает, что по великой мудрости заведено на космических кораблях ставить во главу людей умных, связанных с мудрыми покровителями, что подчиняются люди друг другу не по сердцу, а по уставу, за бумагу и бирр. Это мудро! Глупый Тахир не позволит умаления достоинства госпожи вершителя и не посмеет стоять с госпожой вершителем плечом к плечу, но покорно просит госпожу вершителя проявить милость и за принятую в бою со Тьмой, но мудро незамеченную госпожой вершителем рану, дозволить выполнять приказы госпожи вершителя! Такое это будет для глупого Тахира счастье!

Фляжка была с благодарностью принята, Тахир пригубил, и этот ритуал словно бы завершал очередной отрезок его жизни между первым глотком сегодня после пробуждения в отсеке 13.13 и этой фляжкой. От воды до воды. Прикурил от протянутого Халедом огонька, затянулся, прикрыл глаза. Боль не ощущалась, как и усталость, тело не успело израсходовать подаренную Госпожой энергию. После третьей затяжки хуманит сбил огонек ударом пальца, затушил его, растерев сапогом, а остатки сигаретки спрятал за отворот кафтана. Бодрой походкой кривых ног наездника на верблюде прошел мимо целителя, мягко, по-дружески хлопнув того по плечу и остановился около Таонги, чернокожей женщины. На этот раз он молча, не повторяя прошлой ошибки, протянул ей руку - вежливый жест, предлагающий воспользоваться его помощью чтобы подняться.

Ксингур присоединился к молитве сложил ладони на груди, прикрыл глаза, помолчал.
Вспоминал погибших сегодня спутников. Молодую девушку по имени Зари, она была так похожа на его младшую дочь Тарним, хоть и была чуть старше, от нее веяло такой же наивностью и верой в добро. Ахмада - незаметного парня с умными глазами и Аслана-охотника. Теперь не узнать, как тот умудрился протащить свой арсенал мимо внимания досмотровой группы.

Только что хуманит готовился отбить щупальца твари справа, оборонить соратника, как монстр за долю секунды отрастил новую конечность и за другую долю резко ударил слева в корпус. Броня вроде бы отразила коготь, но удар был такой силы, что боец согнулся пополам, боль пронзила тело, слезы непроизвольно застили глаза, сознание поплыло и Тахир почувствовал, что сейчас отключится, что означало неминуемую смерть, конец пути. Пусть будет так, но хуманит не смирится до последнего и дух его обратился к Госпоже.
- Владычица Слез, вдохни в меня каплю своего огня, зажги мой дух, не справлюсь без тебя! Дай сил сразиться с Тьмой!
Ответ пришёл мгновенно. Боль растаяла, а взгляд обрёл резкость, словно с глаз спала пелена, мышцы налились силой и Тахир собрался броситься на тварь и рвать ее зубами, впечатать темную плоть в стену лифта, бить железом, кулаками, локтями, коленями, головой, задавить мрак искрой своей жизни. Не случилось.

Тахир послушно отошел в сторону за Халедом Ансари, их взгляды встретились и хуманит расправил плечи, а левой рукой убрал бороду с плеча так, что если бы клинок его визави вдруг устремился бы к шее бедуина, то путь меча бы не пересекся со смолой иссиня черных волос.

Тахир пропустил мимо себя едкие замечания глупца. Давно уже прошло время, когда он был готов убить и за долю произнесенных слов. "Собака лает - караван идёт", - так гласила старая пословица Ксингур. Хотя, и от пса бывает польза. Если его учить.
Хуманит вошел в кабину лифта вслед за Халедом. Мигнула нажатая клавиша. Стены и пол дрогнули и поползли вверх. На этот раз скрывавший монстра туман сгустился быстрее. Возможно, тварь была разумной и уже не пыталась нагнать ужас медленным проявлениям, а пыталась атаковать стремительно, но Тахир оказался быстрее. Импровизированное оружие метнулось в сторону клубка изломанных конечностей. Хуманит жаждал ощутить сопротивление от удара, почувствовать боль этой абоминации, убедиться, что она может испытывать боль. Он бил сверху вниз, от плеча, используя небольшое механическое преимущество - свой рост.

Щупальце твари чудом не коснулось плоти бородача - в последнее мгновение, заметив опасное движение противника, Тахир прижал подбородок к груди и удар прошел не по лицу, а встретил лобную пластина шлема. Тварь отскочила и ответный выпад хуманита рассёк воздух. Желание прыгнуть вслед за чудовищем, схватить его за одно из щупалец-конечностей, подтянуть под себя и бить, бить сверху вниз тяжелыми инструментом, бить вкладывая в удары вес тела и ярость духа, было почти непреодолимым. Воин удержал себя. Тварь растворилась в тумане.

Хуманит стоял, словно вкопанный, пристально следя за поглотившим тварь углом коридора. Колени слегка дрожали, под шлемом, скрытым песчаного цвета платком, непроизвольно дергалось левое веко, рука стальной хваткой душила импровизированное оружие и тоже дрожала от напряжения, сердце вырывалось из груди, тело захлёбывалось адреналином. Звуки голосов за спиной проходили насквозь, не желая складываться в слова. Тахир пошел на звук, спиной вперед, не имея сил отвернутся от проклятого угла.

Случилось так, что тяжелый разводной ключ последовал за мечом Халеда Ансари, а не наоборот. Исторгнутый туманом вой пробрал Тахира до костей, до связывающих душу и плоть в единое целое струн. Струны выдержали. Пока. Проявивший монстр, а таких хуманит не видел даже в самых жутких кошмарах, своим изменяющимся видом, неестественными формами, ломаными линиями конечностей словно вступал в спор с привычной эстетикой бытия, вызывал отвращение, ненависть, пробуждал первобытную ярость. Как с таким сражаться? Иногда нужно просто бросить себя вперед, взойти на гребень дюны или ударить в центр массы и пусть будет, что будет. Тахир так и поступил. Рядом, в красном полумраке аварийного освящения сверкнул меркацитовый клинок. Тахир ударил. Рядом Халед просил его отступить. Тахир промолчал. Ударил снова.

Сжатый кулак, поднятая вверх рука - на языке жестов Караула этот сигнал означал: "Внимание, остановиться". Следовало дать Ворону простор для разведки. Ронан еще с первых совместных тренировок восхищался умением этого воина передвигаться бесшумно и быть незаметным в, казалось бы, совершенно не предполагающих возможность применения такой тактики условиях. Астартес замер в ожидании доклада.

- Сахиб, не спеши на встречу судьбе,
Люди вокруг начинали паниковать и Тахиру это не нравилось. Нельзя укрыться от всех угроз, перед тем как бежать, нужно знать, что убежать возможно. От песчаной бури не убежишь.
- Целитель, взгляни. Некоторые умерли мгновенно, но не все. Некоторые умерли от шока, но не все. Пролей ручей мудрости, скажи, сколько было убийц?

Тахир открыл глаза. Ничего понять из услышанного за эти мгновения не удалось. Бесполезная сейчас привычка. В бою в пустыне несмотря на то, что ночная тьма никогда не опускается на долины Сахра аль-Хулуд, умение слышать часто позволяет выжить, определить, где за переломом дюны затаился враг, не зарылся ли он в песок и не пытается ли вот прямо сейчас высунуть ствол своей винтовки из укрытия. Здесь, среди множества непонятных звуков, среди непривычных голосов незнакомых людей надеяться на слух значит быть глупцом.
Хуманит еще раз окинул взглядом мёртвые тела и посмертные выражения некоторых лиц ему не понравились особенно. Убить бодрствующего, не опьяненного наркотиком или алкоголем человека так, чтобы он умер мгновенно, не осознав свою смерть, не так-то просто. Уж кто-кто, а Тахир это знал не понаслышке. Так убить можно внезапным ударом по голове или ядом.
- Сахиб, посмотри, - рука указывала на одно из тел с безмятежным выражением лица, - этот умер так быстро и не успел почувствовать смерть. Плохой знак. И я не могу сказать, сколько было убийц. Может быть один. Может быть много.

Тахир подмигнул Халеду и скрылся в правом ответвлении коридора. Ступал мягко, периодически останавливаясь и прислушиваясь. Зоркий взгляд в этой мешанине ограниченных пространств не предупредит об опасности. Ни одного знакомого звука. Но вот где-то сзади прокричала та женщина, Таонга. Её голос звал Тьму, обещал гибель, но в интонациях не было растерянности и он не просил помощи - Тахир не стал реагировать. Он крался по правому коридору. Ксингур был знаком этот термин - фланговое охранение. Важное дело. Караван не должен встречать опасность неподготовленным.

Пробуждение оказалось резким и малоприятным. Тахир, секунду назад назад находившийся во сне без сновидений, вдруг почувствовал жжение в легких, будто ему не хватало воздуха. Тело отреагировало сильным спазмом, он открыл глаза, вдохнуть все еще не получалось. Капсула отреагировала на сумбурное нажатие всех подряд клавиш, открыла панель и хуманит вывалился наружу. Наконец, в легкие поступил кислород, кровь застучала в висках. В течении следующих мгновений постепенно начал возвращаться слух, принеся тревожный звук сирены и чей-то голос слева: "...К свету и жажда - это нормально...". Да, жажда - это нормально, кому как не ему было это знать. Жажда - вечный спутник человека, один из столпов бытия, источник силы и главный побудитель к действию, жажда - это причина, аль-шабаб, второе имя Тахира. Концентрируясь на жажде, разум хуманита обрёл опору и осознание обстановки вернулось вместе с уверенностью в себе и последовательностью мыслей: "Я на корабле. Я оказался здесь по своей воле. Я был в стазис-камере. Я жив".

Тахир провёл ладонью по лицу, тело ответило приятным и необычным ощущением обилия влаги, а мелкие кристаллы льда в бороде легко укололи кожу руки. Вокруг суетились люди. Некоторые были знакомы друг с другом. Хуманит, оставляя мокрые следы на полу, выстояв небольшую очередь припал губами к раздатчику воды. Прополоскал первым глотком распухшие внутренности рта и сглотнул. Распухший язык медленно обретал подвижность. За это время хуманит успел забрать из локера мед-пакет, надеть на мокрый кафтан ремень молитвенного коврика. Беглый осмотр принадлежностей показал, что встроенные в броню баллоны с кислородом не повреждены. Чувствуя, как возможность говорить вернулась и видя, что остальные представляются друг другу, проявляя вежливость и уважение к себе, а в голосе некоторых звучит спокойствие и разум, поддержал такой почин:
- Я Тахир аль-Шабаб, воин за бирр. Мы есть дай-бедуин, попавшие в бурю путешественники. Пусть тот, кто знает что делать скажет.

Тахир шагал по дороге к космопорту не обращая внимания на праздничное убранство. В другое время, может быть еще позавчера, разнообразие и красота особенно цветов несомненно бы поразили его, как и многие другие явления, встреченные им во время хаджа. Например, рыба. Да, сейчас он шёл и думал о рыбе. Только что он впервые попробовал интересное блюдо - "ролл унаги маки". Оказалось, что кусочек острого мяса в середине комочка риса приготовлен из обитающего в воде животного и обернут водорослями - этакой морской травой. Представление о том, что где-то может быть так много воды, что разным в животным в больших количествах хватает жизненного пространства тяжело укладывалось в голове жителя Сахра аль-​Хулуд, Пустыни Вечности. Такое место представлялось ему будто изнанкой бытия, обратной стороной сущего.
"И вот я, словно вытащенная на берег рыба, не имею привычной опоры и не чувствую течения воды".

Обыскивали Тахира тщательней, чем тех, кто стоял в очереди перед ним. Ну, ничего необычного в подозрительном отношении сотрудников Консорциума к хуманитам Ксингур. Легионерам удалось найти обёрнутый вокруг пояса кнут, спрятанный с внутренней стороны предплечья короткий клинок и разобранный и упакованный внутрь свернутого молитвенного коврика карабин.
- Это все?
В ответ Тахир лишь улыбнулся и легионеры провели обыск заново.

На речь и проигранную запись хуманит отреагировал спокойно, если вообще отреагировал. Верифицировать сообщение он не мог, а даже, если запись и не была подделкой, за свою жизнь Тахир повидал много обезумевших от жажды и одержимых джиннами галлюцинирующих наркоманов. Лишь позволил себе тихо пробормотать так, чтобы услышали соседи, но не офицеры лётного состава:
- Нет веры клятвам шайтана.

- Ронан. Принял. Двигаемся на север и запад. Цель - помещение контроля. Я и Корвин формируем передовой дозор. Огнир, контролируй шесть часов.

Бессчетное множество упражнений в тренировочных залах крепости караула Эриох доводили действия в подобных шаблонных ситуациях до автоматизма. Стоило дверям лифта открыться, как Ронан, отстав на долю мгновения от Ворона, с неожиданной для такой монументальной фигуры скоростью и грацией пронесся мимо брата Огнира к ближайшему болт-сервитору. Скорость должна была беречь от смертельно опасного на кинжальной дистанции огня. Скорость не потребовалась и рука с готовым впиться в стальную плоть машины пиломечом остановилась в десятке сантиметров от цели. Угроза отсутствовала.

Остановившись, Ронан за несколько секунд осмотрел помещение переключая режимы авто-чувств, отмечая температуру поверхностей в тепловизионном инфракрасном спектре, пытаясь понять, что и когда здесь произошло. По каким директрисам и целям вели стрельбу сервиторы? Велся ли ответный огонь? Как давно? Сверился с показаниями закрепленного на левом запястье экрана ауспекса и уже аккуратно и осторожно, словно и не было только что взрыва решительной стремительности, штурмовик двинулся вслед за братом Корвином.